Слезы на лепестках роз - Страница 30

– Не имеет значения, Патрик. Какое нам до нее дело?

Джордана моментально угадывала его мысли.

– Для меня имеешь значение только ты. – Наклонившись, он подхватил ее на руки и подтвердил слова поцелуем, не оставившим места для сомнений. Почти не отрывая губ от ее рта, он требовательно шепнул: Твоя комната? Где она?

– За лестницей, в самом конце коридора. – Прильнув щекой к его плечу, она впитывала его силу, позволяя жару его тела растворять ледяной холод воспоминаний. Она привезла его в этот дом с определенной целью. Именно здесь испуганная, отчаявшаяся девочка изменила ход своей жизни.

Прошли годы, и сегодня ее возвращение сюда казалось уместным.

Джордана вздохнула и отбросила все старые боли.

Сердце ее гулко стучало, но уже не от страха или стыда, пережитых в этом доме когда-то, а от радостной любви к человеку, светом ворвавшемуся в ее долгий мрак.

Закрыв дверь в детскую комнату, Патрик словно шагнул в другой мир. Все еще держа на руках Джордану, он огляделся. Книги для слепых выстроились на полках рядами, ковер был пушистым и толстым, блестела полировкой деревянная мебель. Двери, ведущие на крошечный, огороженный витыми прутьями балкон, без занавесей. Угодившая, как в ловушку, в этот мрачный дом, под власть мрачной опекунши, девочка все-таки умудрялась впускать в свою жизнь солнце и весь далекий неведомый мир.

Он выпустил ее из объятий, придерживая за талию, пока она не обрела равновесия. Сколько отваги и силы характера нужно, чтобы устроить собственную нишу в закрытом от тебя полной тьмой сложном мире! Ни одной женщиной он не восхищался так, как Джорданой. Ни одну не желал сильнее.

– Поразительно, – пробормотал он, вновь приникая к ее губам, словно умирающий с голоду к пиршественному столу. А потом шагнул назад, призывая на помощь все свое самообладание. Ради нее он пересек океан и весь огромный город. Она заслуживает лучшего, чем тот мгновенный натиск, какой он планировал, лучшего, чем вожделение самца, поспешно утоляющего свой голод.

Джордана не знала любви. Пусть любовь для нее начнется красиво.

Когда она потянулась к нему, не понимая причины его промедления, он взял ее руки в свои.

– Нет, малышка. – Он поцеловал ее ладони. – Не будем спешить. Впереди у нас целая ночь.

Джордана в недоумении покачала головой. Горел от нетерпения, а теперь отступает…

– Доверься мне, Джордана.

– Да. Конечно.

– В таком случае я сейчас принесу из машины наши сумки. И пока ты как следует понежишься в горячей ванне и расслабишься, я проверю, что там нам оставили на кухне. – Он прикоснулся пальцем сначала к своим губам, потом к ее.

Джордана послушно отправилась в ванную с намерением лишь быстро смыть дорожную грязь, но не учла усталости от долгих часов пути и напряженного ожидания. Когда тепло расслабило все мышцы, а аромат любимого мыла растворил ее мысли, она окунулась в чувственную истому.

Закинув руки за спину, ощущая струящийся каскад благоухающей воды на своей груди, она думала о том, что эта ночь будет самой прекрасной в ее жизни. На губах ее блуждала улыбка, когда Патрик тихонько постучал в дверь и вошел. Она и не подумала, изобразив смущение, закрыться от него; теперь уж не до стыдливости – она была слишком честна, чтобы притворяться.

, – Это было в твоих… – Патрик замер на месте, захлебнувшись вдохом. Прозрачный пеньюар беспомощно повис в его руке. Он не ожидал увидеть подобной соблазнительной картины. Мечты – занятие для дураков, а любовь – это слабость. Он всю жизнь клялся, что не опустится ни до слабости, ни до глупости. И вот сейчас, пожирая ее взглядом, он понял, что все его клятвы – ложь. Розовые пузырьки скользили по воде и льнули к золотистой коже. Сверкающие ожерелья для женщины из мечты. Он оставался в дураках.

А любовь? Он зажмурился, отторгая от себя ее образ. Стиснутый рот полоской выделялся на побледневшем лице. Яростной волной отпора сотряслось тело. Повернувшись, чтобы уйти, он вспомнил о кружевах, все еще зажатых в руке. Одеяние для мечты. Он отшвырнул его в сторону со словами:

– Это было в твоих вещах. Надень.

Джордана, онемев, опустилась в ароматную воду, гадая, все ли мужчины переменчивы как ртуть или же только те, что из последних сил цепляются за свое спокойствие. Если все дело в спокойствии, то Патрик, кажется, на пределе.

Она поднялась в облаке дивного запаха и потянулась за полотенцем.

Дверь закрылась, и Патрик поднял глаза. Комната, освещенная лишь слабыми лучами лунного света, была погружена в полутьму. Он был прав – в серебряном блеске луны лиловые кружева казались призрачными на Джордане. Она была прекрасна, со своим водопадом волос, струящимся как серебряная с золотом вуаль по прозрачной ткани. Девушка лета в одеянии цвета сумерек.

Подойдя к ней, он потянул ее к открытой на крошечный балкон двери. В тишине ночи слышался только звук льющегося в бокалы вина. На маленьком столике лежали фрукты и сыр, но, подавая ей вино, он понял, что все это останется нетронутым.

– За мечты. – Он прикоснулся к ее бокалу своим.

– За мечты. – Она спокойно потягивала вино, наслаждаясь изысканным букетом, хотя тлеющее внутри желание грозило превратиться в пожар. Несведущая в любовных ритуалах, она молча сражалась с собой и ждала. Терпение, посоветовала она себе, и ее губы легонько изогнулись над краем бокала.

Патрик увидел и эту кривую усмешку, и дымку в глазах. Грудь ее поднялась со вздохом, кружева декольте соблазнительно натянулись на высоких полукружьях. Он забрал у нее бокал и поставил его на столик рядом со своим.