Слезы на лепестках роз - Страница 18

– Похожи на сорняки.

– Многие так считают. Садовник все время ворчал, когда сажал их. И строго предупреждал, что они заполонят весь сад, они и вправду буйно разрослись, в этом уголке особенно. Но запах стоит того. – Она шла в ногу с ним. – А какие в Шотландии цветы?

Патрик сказал единственное, что знал:

– Красивые.

– И все?

– Все, что я о них знаю.

– Тогда расскажи о Шотландии то, что тебе кажется интересным.

Они шли все дальше в глубь сада, и Патрик говорил о Шотландии, подыскивая слова, чтобы она смогла понять. Он остро ощущал движение ее тела рядом со своим, прикосновение ее груди, когда она теснее прижималась к нему, поглощенная рассказом.

– Должно быть, чудесно, – дослушав до конца, сказала она. – В мире так много прекрасных мест.

Он уловил в ее тоне легкую зависть.

– Ты путешествовала?

– Очень мало. Мы с Рэнди четыре года провели в школе в Швейцарии. А теперь бываю только в Атланте. Я знаю, что на свете есть места со странными, экзотическими названиями… Кэсси без ума от географии и сейчас без конца смотрит видео. А я иногда сижу рядом и слушаю.

– География и слоны? Необычное сочетание.

– Кэсси – необычный ребенок.

Вся компания здесь необычная…

– Куда бы ты хотела поехать? Что бы тебе хотелось… – он оборвал себя, испугавшись чуть не сорвавшейся с языка бестактности.

– Что бы мне хотелось увидеть? – Джордана улыбнулась. – Слово как раз подходящее, Патрик. Не смущайся, когда его произносишь. Пусть тебя не смущают никакие слова.

– Договорились.

Она ненавидела жалость и преувеличенную заботу, ненавидела смущение, вызываемое ее слепотой.

Джордана была мужественной женщиной, и навряд ли кто-нибудь в состоянии понять, чего ей стоило это мужество. Патрику, напрочь лишенному сентиментальности, хотелось взять ее на руки, передать ей свою силу. Но он лишь привлек ее поближе и продолжал идти.

– Ну, так расскажи мне, что бы тебе хотелось увидеть?

– Многое. Большой Каньон, Скалистые горы, Голубой хребет, Австралию, Шотландию.

– Шотландию?

– Ты описал ее такой прекрасной.

– Может, когда-нибудь ты сможешь туда поехать.

– Не думаю.

Патрик услыхал тоскливую нотку, и ему захотелось, чтобы однажды она получила все, о чем мечтала. Сам он мечтал лишь об одном, мечтал с того самого мгновения, как увидел ее входящей в ресторанный зал.

Он замедлил шаг, остановился, развернул ее к себе. Он мечтал, однако не собирался воплощать свои мечты в действительность. Как не собирался вообще оказаться сегодня здесь. Но во всем, что касалось Джорданы, здравый смысл начинал изменять ему. Он прикоснулся к ее лицу, провел тыльной стороной ладони по щеке.

– Я знаю, что ты не любишь неожиданных или резких движений. Поэтому и предупреждаю. Я намерен поцеловать тебя, Джордана. Сейчас.

Его ладони оставили ее лицо, скользнули в волосы, пальцы запутались в них, притянули ее голову ближе.

Она подалась ему навстречу, прижалась всем телом, зажигая пламенем его собственное. Чистый, неискушенный поцелуй, но он потряс его. Оторвав от нее губы и крепче прижав ее к себе, он не мог понять, что же с ним делает эта женщина.

Джордана была благодарна ему за объятия. Благодарна за его силу, потому что своей у нее не осталось.

Колени ее дрожали, когда они, словно договорившись, молча повернули назад и пошли в сторону дома.

– Я обещал себе, что не стану этого делать, – прозвучал в сгущающихся сумерках голос Патрика.

– Я себе обещала то же самое. – Ее пальцы сжали ткань его рубашки. – Мы же почти незнакомы. Как такое может быть?

– Я уже несколько недель пытаюсь разобраться в этом.

Мрачный тон, каким были произнесены эти слова, ледяным душем окатил Джордану. Патрик был человек из другого мира, избалованный успехом у женщин. Вряд ли все это для него ново. Возможно, это обычный путь его завоеваний. Загадка манит, только пока она не отгадана, а жажда раздражает лишь до тех пор, пока ее не утолят.

У Джорданы пересохло в горле. Ей хотелось оттолкнуть его, но она потеряла ориентацию. Она не следила за тем, где они бродили, и сейчас не имела ни малейшего понятия, куда идти.

– Ты будешь работать завтра?

– Работать? – Его вопрос застал ее врасплох.

– С Конроем.

– Филипп вчера перед ужином уехал, – рассеянно ответила она, слишком запутавшись в смятенных мыслях, чтобы думать о Филиппе. – Его не будет неделю.

– Мне кое-что нужно сделать завтра, уладить дела, но я вернусь.

– Нет! – Почувствовав под ногами каменистый уступ бассейна, она отдернула руку. Ей казалось, что она в безопасности – от него, от себя самой, – только когда он ее не касался. – Вчера ты был прав, ты должен уехать.

– В Шотландию?

– Куда угодно, но уехать отсюда.

– Ты так не думала, когда целовала меня.

– Это была ошибка, и я не хочу совершить большую.

– Слишком поздно. Мы оба знали об этом еще вчера.

– Патрик…

– Ш-ш. – Он остановил ее, приложив палец к ее губам, и позволил себе чуть задержаться на их вздрагивающей, нежной поверхности. – Я хотел бы снова поцеловать тебя, но тогда я не уйду, а мне пора. Но в следующий раз, Джордана, я не уверен, что справлюсь с собой. – С этим предупреждением он отстранился Рэнди подглядывает за дверью, волнуется.

А потом, не в силах удержаться, он наклонился, чтобы легонько прикоснуться губами к ее рту.

– Нет! – С этим словом она тянулась ему навстречу.

Поцелуй был неспешным, требовательным, ожидающим, пока ее губы раскроются, предлагая ему то, что он хотел получить в ответ, то, в чем она пыталась ему отказать. Так же медленно, как целовал, он отстранился, оставив ее жаждущей продолжения.